В предыдущих ежемесячных колонках освещались новости
взаимоотношения между Россией и Советом Европы, восприятие
Президентом России, Государственной Думой России и высшими судами
России взятых на себя международных обязательств по правам
человека. Была выражена надежда, что инициатива вышестоящих
должностных лиц и судей будет подхвачена нижестоящими судами,
образующими основу судебной системы.
Проведенное исследование показало, что можно выделить несколько уровней применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) нижестоящими судами. Изначально, в конце 1990-х годов, как правило, судьи полностью игнорировали, или враждебно реагировали на ссылки на Конвенцию и практику Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ). Конвенция не упоминалась ни в описательной части судебных решений, где отражаются аргументы сторон, ни в мотивировочной части. В дальнейшем суды стали кратко указывать аргументы сторон, основанные на Конвенции (постановления ЕСПЧ продолжали умалчиваться), но не делали какого-либо анализа данных аргументов. Третий уровень применения Конвенции состоит в отрицании обоснованности аргументов сторон: «ссылки стороны на Конвенцию являются необоснованными». Какого-либо обоснования данного заключения судом не давалось. В последнее время стали появляться примеры применения судами не только Конвенции, но и постановлений ЕСПЧ. Это происходит довольно редко, но значительно чаще, чем в практике Верховного Суда РФ и реже, чем в практике Конституционного Суда РФ. Об одном из таких недавних позитивных примеров важно поделиться в данной колонке.
24 марта 2010 г. Октябрьский районный суд г. Саранска Республики Мордовия принял решение о признании незаконными действий начальника Исправительной колонии № 18 Управления Федеральной Службы Исполнения Наказаний Российской Федерации по Республики Мордовия (далее – ИК № 18) в части недопуска члена общественной правозащитной организации к заключенным. Важность решения состоит в том, что судья по делу четко определил гарантии прав заключенных на обращение в ЕСПЧ в соответствии с Конвенцией в толковании ЕСПЧ, изложенных перед судом заявителем, и положил их в основу судебного решения.
По поступившей в «Мордовский правозащитный республиканский центр» информации четверо осужденных во время прибытия в ИК № 18 22 марта 2009 года были избиты, на них натравливали собак. По данному факту член «Мордовского правозащитного республиканского центра» Марьин Сергей Трофимович обратился в администрацию ИК № 18 с заявлением о предоставлении ему свидания с рядом заключенных для подготовки жалоб в ЕСПЧ и оформления соответствующих доверенностей. В этом ему было отказано в связи с отсутствием у заявителя «документов, подтверждающих право на оказание юридической помощи», что и стало предметом рассмотрения в районном суде. Районный суд поддержал доводы правозащитника и признал, что начальник ИК № 18 создал осужденным препятствия для обращения в ЕСПЧ путем отказа заявителю в свидании с осужденными.
Суд принял довод заявителя и пришел к выводу, что С.Т. Марьин добивался свидания с осужденными именно с целью получения доверенностей на обращение в ЕСПЧ. При этом суд применил статью 34 Конвенции как она понимается в практике ЕСПЧ. В частности суд сослался на позицию, изложенную в постановлении ЕСПЧ от 8 ноября 2007 г. по делу Князев против России: «Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права. Европейский суд повторяет, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, установленной статьей 34 Конвенции, чрезвычайно важно, чтобы заявители или потенциальные заявители имели возможность свободно общаться с Европейским судом, не подвергались ни в какой форме давлению со стороны властей с целью заставить их (заявителей) отказаться от своих жалоб или изменить их. В этом контексте «давление» включает в себя не только прямое воздействие и явное запугивание, но также и ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные на то, чтобы отговорить заявителя от использования конвенционного средства правовой защиты или воспрепятствовать ему в этом».
На основании ст. 34 Конвенции, правила 36 Регламента ЕСПЧ, пункта 22 «Пояснительной записки для желающих обратиться в ЕСПЧ» суд пришел к выводу, что «указанными международными правилами на стадии подачи жалобы регламентировано представительство интересов лица в Европейском Суде по правам человека по доверенности любыми лицами, даже не являющимися адвокатами и не имеющими юридической специальности».
Таким образом, пришел к заключению судья, начальник исправительного учреждения в силу наделенных полномочий создал препятствия для обращения в ЕСПЧ путем отказа заявителю в свидании с осужденными.
Приведенное выше решение лишь одно из многих, но в масштабе страны все же редких, примеров применения норм Конвенции районными судами России. Практика районных судов показывает лучшее, чем Верховного Суда РФ, восприятие Конвенции. Имеются основания полагать, что редкие случаи применения Конвенции районными судами состоялись по инициативе сторон, чьи аргументы были основаны на Конвенции и постановлениях ЕСПЧ, нежели по инициативе судов. Что и демонстрирует приведенный пример. Чем чаще судья сталкивается с представленными стороной аргументами, основанными на Конвенции и практики ЕСПЧ, тем вероятнее, что судья обратится к принципам Конвенции. Применение Конвенции в российских судах во многом зависит от инициативы и уровня аргументов сторон, а так же от семинаров и книг по Конвенции, доступных судьям. Верховный Суд РФ вносит свой вклад в развитие восприятия Конвенции среди нижестоящих судей, например, изданием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».
Представляется, что успешная адаптация европейских гарантий прав человека в российской правовой системе возможна, если адвокаты, юристы и активисты общественных организаций, используя уже имеющиеся разъяснения Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, продолжат более активную деятельность по выдвижению основанных на Конвенции и постановлениях ЕСПЧ аргументов перед судьями, как было сделано в приведенном примере. Что в свою очередь подстегнет верховные суды России к принятию более детальных разъяснений для нижестоящих судов по вопросу применения в национальных судебных решениях норм международного права по правам человека.
23 марта 2010 — Антон Бурков, Доктор юридических наук
