Представитель психиатрического стационара не понимает значение своих действий?

22.10.2008

В ходе судебного заседания по делу о признании гражданина недееспособным у судьи возник вопрос — а понимает ли представитель психиатрического стационара, на каком основании им подано заявление?

Согласно правилам гражданского судопроизводства, при обращении в суд с заявлением о признании гражданина недееспособным, заявитель — а в данном деле это психиатрический стационар - должен представить доказательства, свидетельствующие о наличии у гражданина психического расстройства, вследствие чего он не может понимать значение своих действий или руководить ими.

Долго пыталась выяснить судья Козловских Ревдинского городского суда у представителя психстационара Серебренникова, что свидетельствует о наличии психического расстройства у гражданина И. и почему он считает, что И. не способен понимать своих действий.

Долго не мог взять в толк ученый муж, о чем его спрашивает судья, в итоге нашел-таки что ответить: И. не наблюдается в стационаре, а больница обязана по приказу Министерства здравоохранения отчитываться.

Если судья и не поняла, о чем идет речь, то виду не подала... и на два голоса с прокурором разъясняла Серебренникову суть вопроса.

Предыдущее поведение врача-психиатра также свидетельствовало о том, что он не понимает, что происходит в зале судебного заседания: при выяснении судом его мнения по тому или иному ходатайству И. и его представителя (о прекращении производства по делу, в связи с отсутствием данных о психическом заболевании И., о направлении запроса в Конституционный суд РФ с просьбой проверить на соответствие Конституции РФ права психиатрического стационара обращаться в суд с заявлением о признании гражданина недееспособным) заявлял только одно: этот человек болен и его надо отправить на экспертизу!

В одном из перерывов представитель больницы заявил: и вообще я не понимаю, как адвокат может защищать этого нездорового человека!

Очевидно, что психиатр с многолетним опытом работы не имеет представления ни о правах человека, ни о правах своих пациентов.

Управление соцзащиты и прокурор заняли сопротивленческую позицию в судебном заседании: против всего, что заявит гражданин, которого пытаются признать недееспособным, не зависимо от обоснованности его требований.

Главным требованием и задачей И. и его представителя, юриста ОО «Сутяжник» было добиться передачи судебно-психиатрической экспертизы из Свердловской области в другую, где врачи менее зависимы от судов и прокуратуры нашей области.

Два часа заседания привели к условно положительному итогу: суд отказал в передаче экспертизы в Независимую Психиатрическую Ассоциацию России, но передал дело на экспертизу в Пермь.

Сложно, конечно, надеяться на объективность государственных экспертов-психиатров из Перми, но, по крайней мере, надеемся, что не придется краснеть, слушая высказывания об отсутствии прав у пациентов.

См. также статью:

Ермилова Н. П., Карательная психиатрия в действии... и активно пользуется услугами "слепой" Фемиды

См. также материалы судебного дела:

Заявление ММУ «Ревдинская городская больница» о признании недееспособным Исарлова С.Э.

См. также по теме:

Правовая помощь людям с проблемами психического здоровья

Поделиться в социальных сетях:

Diaspora*

1) Действительно ли его мать – Павлова Л.А. – объясняла суду 03.04.2008, что он психически болен и хочет всех привлечь к уголовной ответственности? Всех – это кого, вообще всех, или определённых вредителей? Если объясняла, то действительно ли она так думает? Какие у неё были мотивы: искреннее желание помочь сыну, или что-то другое? С властями – там как бы понятно, наврут всё, что потребуется – такая у них работа.

2) Были ли какие-то технические доказательства взятки? Понимает ли Станислав Эрнестович, что если доказательств не представить, то возбудить дело по признакам взятки в принципе не может быть никаких шансов, даже если никакого процессуального жульничества не будет?

3) Действительно ли Исарлов С.Э в 2008 году (по крайней мере, в январе – частная жалоба РГБ 24.01.08 - был обязан проходить лечение? Кто и как его обязал?

4) Исарлов С.Э. был обвинён в заведомо ложном доносе, т.е. (якобы) знал и понимал, что донос (якобы) ложный. Как он при этом одновременно мог «не понимать значения своих действий»? Может ли в принципе такой состав преступления - заведомо ложный донос - быть совершён невменяемым по отношению к данному деянию лицом? Ведь для клеветы и заведомо ложного доноса необходимым признаком является именно заведомость, а не просто ложность, в противном случае состава преступления не будет, если подозреваемый искренне верит в содержание доноса, какие бы вредные и опасные для общества последствия донос ни влёк. Или Станислав Эрнестович (якобы) понимал, что он (якобы) лжёт, но не понимал (якобы), что лгать нельзя? Как они это установили?

Добавить комментарий: