Судья Майкопского городского суда за исполнение постановления ЕСПЧ о праве на адвоката для арестованных по административным делам

17.08.2018

Сутяжники добились принятия постановления ЕСПЧ по делу Михайлова против России о праве на адвоката по назначению даже в деле об административном правонарушении. В России постановление не исполняется. И вот мы услышали, что об этом думают судьи

Оригинал взял здесь http://maikopsky.adg.sudrf.ru/modules.php?name=press_dep&op=4&did=23

В настоящее время в России идет активный процесс трансформации административного законодательства. С 15 сентября 2015 года введен в действие Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации. Две группы парламентариев, во главе с единороссом, председателем комитета по государственному строительству Владимиром Плигиным и эсером Александром Агеевым, ведут работу над новой редакцией кодекса об административных правонарушениях.[1] При этом представленные на общественное обсуждение проекты кодексов существенно отличаются друг от друга. В связи с этим, можно говорить об ожидающих нас в скором будущем существенных изменений в сфере административного права.

Таким образом, система российского административного законодательства фактически находится в точке бифуркации, что в свою очередь, заставляет нас уделять особое внимание фундаментальным принципам и теоретическим основам административного права.

В рамках данной статьи хотелось бы остановиться на проблемах административного процесса в рамках юрисдикционной концепции.

В своей статье «Уголовный процесс и административно-юрисдикционный процесс: схожесть юридических конструкций» А.В. Симоненко отмечает близость основных юридических конструкций уголовного и административно-юрисдикционнго процессов, которая, по его мнению, наиболее явно прослеживается по следующим показателям:

1) с позиции структуры процесса (то есть, подразделения на производства);

2) с позиции принципов процесса;

3) с точки зрения значительной идентичности элементов статуса участников процесса и самого законодательно установленного перечня последних;

4) с точки зрения единого подхода в установлении элементов составов правонарушений (преступлений, административных правонарушений, дисциплинарных проступков) как фактических оснований уголовной, административной, дисциплинарной, материальной юридической ответственности.[2]

При этом отмечается, что некоторые различия в легально установленных принципах процесса, исходя из правовых норм, содержащихся в УПК РФ, КоАП РФ, все же являются не более, чем незначительными узкоотраслевыми особенностями.

В своем пояснении газете «Коммерсант», и.о. завкафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ, член Международной ассоциации уголовного права Головко Л.В. отмечает, что тренд последнего времени — это то, что КоАП стал своеобразной лазейкой для наших законодателей. По сути дела, это такое же уголовное право, только мелкое. Логика его отделения в том, что КоАП всегда дает меньшие наказания: без арестов и с небольшими штрафами. А у нас он зажил собственной жизнью: туда «спускают» серьезные наказания — до 30 суток ареста, «облегчая» напоказ Уголовный кодекс. Да и сам по себе КоАП обрастает новыми статьями, становясь все суровее: некоторые статьи в УК предусматривают меньшие сроки задержания, чем некоторые статьи в КоАПе, что само по себе нонсенс.[3]

Таким образом, можно говорить об отсутствии в российской правовой системе четкого и объективного разграничения между понятием административного правонарушения и уголовного преступления, а также в какой-то степени о «когнитивном диссонансе» правовой системы.

При таких обстоятельствах закономерно возникает вопрос о применении к лицам, привлекаемым к административной ответственности, положения ст. 48 Конституции Российской Федерации в части оказания бесплатной юридической помощи.

Согласно пп. «с» п. 3 ст. 6 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод» каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия.[4]

Если обратиться к опыту Европейского Суда по Правам Человека в вопросах определения понятий уголовного преступления и уголовного обвинения, то можно увидеть, что ЕСПЧ трактует эти понятия более широко и неформально в сравнении с официальной правовой позицией, закрепленной в российском законодательстве.

В этой связи крайне интересным является дело 46998/08 от 10.09.2008 года - Михайлова против России, находящееся на рассмотрении в Европейском Суде по Правам Человека.

По мнению Михайловой В. Н. отказ в доступе к бесплатному адвокату при рассмотрения дела мировым судьей и в районном суде (в апелляционном суде) является нарушением статьи 6(3)(с) Конвенции (право на получение бесплатной юридической помощи), а отказ апелляционного суда, заместителя председателя городского суда Санкт-Петербурга и заместителя председателя Верховного Суда Российской Федерации рассмотреть заявление Михайловой о том, что ей отказали в ходатайстве о предоставлении ей услуг бесплатного адвоката для защиты ее интересов при рассмотрении дела мировым судьей и районным судом, является нарушением ее прав, закрепленных в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно, права на справедливое судебное разбирательство (Статья 6(1) Конвенции).

В поданной жалобе отмечается, что практика ЕСПЧ вводит методологию для определения, может ли конкретное обвинение быть рассмотрено как <<уголовное>>. При этом отмечается, что национальные индикаторы, установленные в национальном законодательстве, имеют относительный вес в определении уголовного характера преступления. Даже, если обвинение не является уголовным согласно национальному законодательству, ЕСПЧ будет рассматривать суть дела исходя из двух критериев:

1) сущность правонарушения и/или

2) степень тяжести наказания с учетом возможных рисков для обвиняемого.[5]

В жалобе отмечается, что касательно сути правонарушения, меры, наложенные на г-жу Михайлову, соответствуют критериям, установленным в практике ЕСПЧ для уголовных обвинений, ссылаясь при этом на позицию ЕСПЧ по делам: Бенденун против Франции (Bendenoun v France), Демиколи против Мальты (Demicoli v Malta), жалоба №13057/87 от 27 августа 1991, Озтурк против Германии (Ozturk v Germany).

Позицию Европейского Суда по Правам Человека по делу Михайловой можно будет узнать уже в ближайшее время, оглашение Постановления должно состояться 15 ноября 2015 года.

При этом необходимо отметить, что практика ЕСПЧ имеет и противоположную позицию по данному вопросу, о чем в своем определении от 05.02.2015 № 236-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Михайловой Валентины Николаевны на нарушение ее конституционных прав статьей 25.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» указал Конституционный суд Российской Федерации.

Из системного анализа законодательства Конституционный суд Российской Федерации делает вывод, что федеральный законодатель не может быть лишен возможности использовать дифференцированный подход к определению конкретных процессуальных механизмов, гарантирующих обеспечение права на защиту, в зависимости от отраслевой принадлежности правонарушений, строгости установленных за них наказаний, процедурных особенностей производства по соответствующим делам и других оправданных и обоснованных критериев.

Не исключает такой дифференциации правового регулирования и Европейский Суд по правам человека, который при определении того, имело ли место «уголовное обвинение» по смыслу статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признавал, согласно изложенным им в постановлении от 8 июня 1976 года по делу «Энгель (Engel) и другие против Нидерландов» критериям, уголовный характер некоторых деяний, относящихся в российской и схожих правовых системах к административным правонарушениям, но все же счел их слишком незначительными для того, чтобы на них распространялось регулирование, предусмотренное нормами уголовного права и уголовного процесса (постановления от 23 октября 1995 года по делу «Палаоро (Palaoro) против Австрии», от 1 февраля 2005 года по делу «Зилиберберг (Ziliberberg) против Молдавии», от 9 марта 2006 года по делу «Менешева против России», от 15 ноября 2007 года по делу «Галстян (Galstyan) против Армении» и от 10 февраля 2009 года по делу «Сергей Золотухин против России»).[6]

Не смотря на то, что определением отказано в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Михайловой Валентины Николаевны, оно содержит ряд интересных выводов. В частности указано, что вопрос о необходимости предоставления привлекаемому к административной ответственности лицу права на получение бесплатной юридической помощи может приобретать конституционное значение в тех случаях, когда обусловленная привлечением к такой ответственности степень реального вторжения в конституционные права и свободы данного лица сопоставима с мерами уголовно-правового воздействия.

Также отмечается, что отказ в принятии к рассмотрению жалобы В.Н. Михайловой не препятствует федеральному законодателю конкретизировать условия обеспечения юридической помощью лиц, в отношении которых ведется производство по делу об административном правонарушении, в том числе посредством определения для отдельных категорий административных дел критериев необходимости предоставления привлекаемому к административной ответственности лицу бесплатной юридической помощи в ходе судебного производства по таким делам.

Таким образом, можно говорить о существующей проблеме в современной системе административного законодательства Российской Федерации, связанной с применением положений ст. 48 Конституции Российской Федерации и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении отдельных категорий граждан в рамках административного судопроизводства.

При этом решение указанной проблемы не может быть осуществлено в рамках правоприменительной деятельности судебной системы Российской Федерации, а должно быть реализовано на законодательном уровне.

Список литературы

1. http://pravo.ru/review/view/123531/

2. Симоненко А.В. Уголовный процесс и административно-юрисдикционный процесс: схожесть юридических конструкций // Вестник Воронежского института МВД России. – 2007. – № 3.

3. http://www.kommersant.ru/doc/2130874

4. Конвенция о защите прав человека и основных свобод: заключена в г. Риме 04.11.1950: с изм. от 13.05.2004 г. (вместе с Протоколом [№ 1] // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 2. – Ст. 163.

5. http://sutyajnik.ru/documents/4397.html

6. http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision188852.pdf

Судья Майкопского городского суда

И. И. Рамазанова

См. также материалы судебного дела:

Михайлова против России (46998/08) - право на бесплатную юридическую помощь по делам о привлечении к административной ответственности; обязанность суда рассматривать аргументы, основанные на Конвенции

См. также по теме:

Применение Европейской конвенции по правам человека в судах

Поделиться в социальных сетях:

Diaspora*